Мы танцевали легкое «Фанданго», Колесами арбы скользя по миражам. Я чувствовал, как сильно меня мутит, — Толпа взывала к новым виражам. А комната была такой тяжелой И кто-то уже напрочь «крышу» снес. Мы запросили новые напитки — Официант принес большой поднос.— И так случилось, значительно позднее… Так «мукомол»** начал свой рассказ. — Ее лицо мне призраком бледнело, Белее Бледности в десятки тысяч раз!Она сказала – «Вовсе нет причины, Чтоб правду обо мне не распознать!» Я увлечен был карточной игрою И не успел позволить ей предстать Одной из девственных шестнадцатилеток, Гуляющих по взморью по ночам… Глаза мои были открыты, Но верил я тогда лишь вещим снам.— Но так случилось — чуть-чуть позднее… Здесь «мукомол» продолжил свой рассказ. — Ее лицо мне призраком бледнело, Белее бледного в десятки тысяч раз.Промолвила – «Наверно дома я, в постели…» Хотя волна касалась наших тел… Я соблазнил ее своим прозрачным взглядом… Она ответила… и я ей овладел, Сказав – «Должна ты быть русалкой, Наездницей на грозном НептунЕ!» Лишь улыбалась мне она печально, Убив досаду, страсть родив во мне.— Вот так все получилось, но позднее, И «мукомол» продолжил свой рассказ, — Ее лицо мне призраком бледнело, Белее бледного в десятки тысяч раз!И если музыка была любовным яством, То смех был Королевой тех утех… И было нам неважно — спереди иль сзади – Когда в грязи рождался чистый смех. Мой рот тогда вдруг сделался картонным, А в голове метался ураган, А мы друг в друга быстро погружались, Как атакует днище океан.— Да, так случилось — не скажу вернее, Так «мукомол» закончил свой рассказ, — Ее лицо мне призраком бледнело, Белее Бледности в десятки тысяч раз!