Минула страсть, и пыл ее тревожный Уже не мучит сердца моего, Но разлюбить тебя мне невозможно, Все, что не ты,— так суетно и ложно, Все, что не ты,— бесцветно и мертво.
Без повода и права негодуя, Уж не кипит бунтующая кровь, Но с пошлой жизнью слиться не могу я, Моя любовь, о друг, и не ревнуя, Осталась та же прежняя любовь.
Дай мне знак, подскажи, что делать дальше? Вот уже несколько месяцев я, верный рыцарь твоей красоты и целомудрия, каждую свободную минуту посвящаю тебе прекрасные строки, каждая из которых написана словно для тебя, а изредка, в минуты отчаяния, позволяю посвятить тебе, о несравненная и свои жалкие вирши…. Между тем, ты в основном, хранишь величественное молчание не замечая меня или просто не удостаиваешь ответом… Конечно, ты права во всем, но дай мне знак, укажи о Прекрасная несравненная Celica, как мне быть дальше? Продолжать ли прославлять твое нежное, самое прекрасное имя или дать обет молчания и в горе навсегда покинуть этот форум?
В ответ на: О моя Прекрасная Дама, великолепная Celica!
как мне быть дальше? Продолжать ли прославлять твое нежное, самое прекрасное имя или дать обет молчания и в горе навсегда покинуть этот форум?
Вы меня удивляете!!! По сути Вы просите меня сделать выбор: либо позволить Вам продолжать петь сонеты в мою честь, что могло бы послужить для Вас авансом на мою взаимность и нечто большее, чем виртуал. Либо я должна запретить Вам виртуально любить меня, и тогда, по Вашим же словам, форум потеряет последнего из последних романтиков Позвольте мне процитировать Вам кое-что: "я, Clio, странствующий рыцарь Киевских дорог, торжественно клянусь боготворить мою прекрасную даму, несравненную Celicу, исключительно виртуально в пределах подфорума Будуарчик. Обязуюсь никогда не обращаться к ней первым в форуме, в личном сообщении, по телефону или в аське. Встречи в реале для нас, странствующих рыцарей, вообще западло, гадом буду.
Обязуюсь приходить на помощь к моей прекрасной даме, несравненной Celicе, по первому ее требованию в любой теме Будуарчика или Курилки и по мере моих скромных сил отстаивать ее честь, достоинство и то, что она посчитает нужным отстаивать. Ибо, отныне, ее слово для меня закон!"
Добавлю: каким бы ни был Ваш выбор, я его буду уважать, как решение Мужчины. И еще хочю поблагодарить Вас за те лирические минуты, которые Вы мне подарили. И хотя мне, как кокетке, совсем не стоит признаваться, но мне еще никто и никогда не посвящал стихотворений. Спасибо
Три юных пажа покидали Навеки свой берег родной, В глазах у них слезы блистали И горек был ветер морской.
"Люблю белокурые косы" - Так первый, рыдая, сказал. "Уйду в глубину под утесы, Где блещет бушующий вал". "Забыть белокурые косы" - Так первый, рыдая, сказал.
Второй отвечал без волненья: "Я ненависть в сердце таю, И буду я жить для отмщенья И черные очи сгублю!"
А третий любил королеву И молча пошел умирать. Не мог он ни ласке, ни гневу Любимое имя предать
Убившей любовь Какое мне дело, что ты существуешь на свете, Страдаешь, играешь, о чем-то мечтаешь и лжешь, Какое мне дело, что ты увядаешь в расцвете, Что ты забываешь о свете и счастья не ждешь.
Какое мне дело, что все твои пьяные ночи Холодную душу не могут мечтою согреть, Что ты угасаешь, что рот твой устало-порочен, Что падшие ангелы в небо не смеют взлететь.
И кто виноват, что играют плохие актеры, Что даже иллюзии счастья тебе ни один не дает, Что бледное тело твое терзают, как псы, сутенеры, Что бедное сердце твое превращается в лед.
Ты-злая принцесса, убившая добрую фею, Горят твои очи, и слабые руки в крови. Ты бродишь в лесу, никуда постучаться не смея, Укрыться от этой, тобою убитой любви.
Какое мне дело, что ты заблудилась в дороге, Что ты потеряла от нашего счастья ключи. Убитой любви не прощают ни люди, ни боги. Аминь. Исчезай. Умирай. Погибай и молчи.
Вы лежали в гамаке С сигаретою в руке И невольно искривляли Тело где-то в позвонке. Вы лежали у реки Ни близки, ни далеки, И губами выдували Слюни, словно пузырьки, Я хотел быть ветерком, Я хотел быть гамаком, Грудь Вам лапками царапать Легкокрылым мотыльком. Я хотел бы быть рекой, Гладить Вас своей рукой, Гладить волосы и тело - Вот я ласковый какой: Я хотел быть ветерком, Я хотел быть мотыльком, Только на хрен Вы мне сдались С искривленным позвонком.
Не знаю, как это случилось: моя мать ушла на базар; я вымела дом и села за ткацкий станок. Не у порога (клянусь!), не у порога я села, а под высоким окном. Я ткала и пела; что еще? ничего. Не знаю, как это случилось: моя мать ушла на базар.
Не знаю, как это случилось: окно было высоко. Наверно, подкатил он камень, или влез на дерево, или встал на скамью. Он сказал: "Я думал, это малиновка, а это - Пенелопа. Отчего ты дома? Здравствуй!" "Это ты, как птица, лазаешь по застрехам, а не пишешь своих любезных свитков в суде". "Мы вчера катались по Нилу - у меня болит голова". "Мало она болит, что не отучила тебя от ночных гулянок". Не знаю, как это случилось: окно было высоко.
Не знаю, как это случилось: я думала, ему не достать. "А что у меня во рту, видишь?" "Чему быть у тебя во рту? Крепкие зубы да болтливый язык, глупости в голове". "Роза у меня во рту - посмотри" "Какая там роза!" "Хочешь, я тебе ее дам, только достань сама". Я поднялась на цыпочки, я поднялась на скамейку, я поднялась на крепкий станок, я достала алую розу, а он, негодный, сказал: "Ртом, ртом, изо рта только ртом, не руками, чур, не руками!" Может быть, губы мои и коснулись его, я не знаю. Не знаю, как это случилось: я думала, ему не достать.
Не знаю, как это случилось: я ткала и пела; не у порога (клянусь!), не у порога сидела, окно было высоко: кому достать? Мать, вернувшись, сказала: "Что это, Зоя, вместо нарцисса ты выткала розу? Что у тебя в голове?" Не знаю, как это случилось.
Странно! мы почти что незнакомы - Слова два при встречах и поклон... А ты знаешь ли? К тебе влекомый Сердцем, полным сладостной истомы, - Странно думать! - я в тебя влюблен!
Чем спасусь от этой я напасти?.. Так своей покорна ты судьбе, Так в тебе над сердцем много власти... Я ж, безумный, думать о тебе Не могу без боли и без страсти...
Когда предчувствием разлуки Мне грустно голос ваш звучал, Когда, смеясь, я ваши руки В моих руках отогревал, Когда дорога яркой далью Меня манила из глуши - Я вашей тайною печалью Гордился в глубине души.
Перед непризнанной любовью Я весел был в прощальный час, Но - боже мой! с какою болью В душе очнулся я без вас! Какими тягостными снами Томит, смущая мой покой, Все недосказанное вами И недослушанное мной!
Напрасно голос ваш приветный Звучал мне, как далекий звон, Из-за пучины: путь заветный Мне к вам навеки прегражден,- Забудь же, сердце, образ бледный, Мелькнувший в памяти твоей, И вновь у жизни, чувством бедной, Ищи подобья прежних дней!
Я люблю тебя так оттого, Что из пошлых и гордых собою Не напомнишь ты мне никого Откровенной и ясной душою, Что с участьем могла ты понять Роковую борьбу человека, Что в тебе уловил я печать Отдаленного, лучшего века! Я люблю тебя так потому, Что не любишь ты мертвого слова, Что не веришь ты слепо уму, Что чужда ты расчета мирского; Что горячее сердце твое Часто бьется тревожно и шибко... Что смиряется горе мое Пред твоей миротворной улыбкой!